Дорогая и любимая Соли!
От души поздравляю с Днем Рождения!
Оставайся такой же солнечной и замурррчательной!!
От души поздравляю с Днем Рождения!
Оставайся такой же солнечной и замурррчательной!!
Название: Импульс 3.
Луч пронзительного солнца добрался до ссохшегося листка на дереве, пощекотал его сухие края отсветом, дунул теплом на тонкий черенок и подтолкнул вспышкой прямо в объятия ветерка. Тот подхватил новую ношу, с легкостью перевернул и припустил, иногда закручивая в веселые водовороты, в сторону голосистой деревни. Там прокатил по крышам домов, позволил немного зацепиться на облупленной ставне и, поддав напоследок порывом, бросил к лапам спящего лохматого пса. Но и после не позволил пролежать слишком долго: закрутил пылью, поднятой грязной пяткой пробегающего мимо мальчишки, и развеял под копытом притормаживающей лошади.
*****
Староста отпил холодного молока и с довольным кряхтением огладил белые усы.
- Говоришь, караван идет?
- Да, господин, - рыжий постреленок казалось не мог устоять на месте, приплясывая и пытаясь не слишком громко сглатывать: запах выпечки заворачивал в животе жгуты голода, - Первый с тех пор.
- Ладно, - староста придвинул блюдо ближе к мальчишке, махнул рукой в сторону большой горки румяных пирогов, дозволяя взять, - Беги к смотрящему, пускай готовит место. Да, не забудь про ведуна.
Последнее уже неслось в спину Каила-ветерка, успевшего стащить горячий пирог с протвиня, получить по спине полотенцем от рассерженной хозяйки и, хохоча во все горло, выскочить в открытую дверь.
Отгремела веселая ярмарка, где хватало и товаров и зазывал и народа, прибывшего вослед пестрому каравану. Отбили пятки на грубо сколоченном помосте под дудки шутов и неведомые свирели чужеземных народов. Порастаскивали традиционные забавы на кулаках, со смешками посылая наиболее отличившихся в сторону недовольного ведуна, растирающего заживляющую мазь уже не в ступке, но в котле. Посрывали голоса в лилейных песнях, провожая заходящее солнце.
Когда последний луч засыпающего солнца погас, народ потянулся по сень вековечного дуба на круглой поляне, усаживаясь на сваленную одежду, притащенные бревна, да и просто на согретую летним зноем землю. Смешки да потешки над разжигающими большой костер помаленьку стихли вместе с подступом темноты, что навалилась как-то внезапно. В благословенной тишине, с музыкой из цикад и засыпающего леса, вступил на поляну тот, для кого настало время.
Мягко ступая между сидящими, перешагивая чрез лежащих, с прямой спиной, словно палкой проткнутый, шел Сказитель.
Старый, слепой, но чудеснейшим образом прокладывающий свой путь самостоятельно и ловко. В странной темной одежде: зеленых штанах в пятнах и короткой кожаной куртке с удивительной вышивкой, Сказитель медленно опустился на оставленное для него место и прикрыл глаза.
Кто-то из детей зашушукался, тут же получив подзатыльник, и притих, с любопытством разглядывая взрослых, закрывающих глаза.
Каил-ветерок поморгал удивленно, но послушно зажмурился, когда на его лицо опустилась большая ладонь.
И пришла песнь ветра, солнца и пустынных берегов, странные запахи неведомых цветов и журчание далеких и разных рек. Но то не сказка еще была, а присказка, напоминание о страшном и совсем-совсем чужом.
И Каил уже сам облокотился на чье-то колено позади себя, мягко прикрыл глаза и уплыл в неведомы страны и сны, творимые Сказителем. Сквозь дымку своих собственных дум и треск догорающего костра он все четче видел, как стальные чудовища вспарывали землю и вывозили ее далеко за пределы неизмеримо глубокой ямы. Многочисленные люди и странные повозки копошились, прокладывая мощенные дороги и странные, слишком высокие дома, напоминающие своим видом и блеском кристаллы из древних пещер, куда дети пробирались тайком от родителей. Перед взором пробегали цветные линии ярких картинок и забытых знаний, понять которые было не под силу никому.
Уже дотлели угольки в костре, заснувших детишек унесли спать родители, вокруг остались лишь представители каравана со взрослыми, а Каил все плыл по опустевшим туннелям, взлетал на диковинных лестницах и смотрел в прозрачный нехолодный лед, за которым видел удивительные схроны и одежды, мягкие даже на вид постели, искусно раскрашенные кувшины и картины на стенах. Он со скоростью сокола перемещался все дальше вниз, где вместо подвалов были другие строения с еще более непонятными предметами.
Последним, что запомнил засыпающий Каил был нарисованные человечек в странной одежде, немного похожей на одеяния Сказителя, одевающий на голову круглую штуку с цветными веревочками.
Никогда ему еще так сладко не спалось, как на удивительно твердых и сильных коленях Сказителя. Он знал, что надо просыпаться. В воздухе уже разгорался запах зарождающегося нового дня, в ушах звенели трели утренних птиц. Но так было приятно плыть на мягких волнах полусна, когда чужие пальцы перебирают огненные волосы.
Каил сладко потянулся и перевернулся на бок, мгновенно просыпаясь и не веря своим глазам. Все та же знакомая постель с колючей соломой под боком, бочка у покосившейся двери и старый, затертый платок матери на шатающемся табурете. Он был дома.
*****
Колесо мельницы медленно крутилось, иногда поскрипывая разбухшей осью. В воде плескались жирные караси, а на любимом топчане развалился большой зверь.
Он прищурился на тень в дверях и лениво зевнул.
- Опять бродил со своими сказками?
Мельник устало потер лицо и скинул куртку на подлокотник диванчика, которую зверь тут же притянул к себе лапой, обнюхивая и чихая.
- Надо же что-то менять, - мельник улыбнулся и отпил воды из берестяного ковша, - с твоим появлением, хочешь-не хочешь, а жизнь перевернется. Я просто хочу немного ускорить.
- Ты думаешь этот мальчишка найдет город? Хотя, что его искать, - взгляд зверя метнулся в оконце, где над верхушками деревьев, в белых облаках запутались острые шпили гор.
- Поверь мне, Сонес, он найдет, - мельник опустился на резной стул и откинулся на спинку, светясь своей теплой улыбкой.- Найдет и знания, спрятанные, но не пропавшие.
- А нужно ли это людям?- зверь укоризненно рыкнул, когда его мягко дернули за ухо.
- Знания меняют человека, Сонес. И лишь человек может решить, будет ли он менять человечество.
Зверь поднялся, ловко спрыгнул на пол и потянулся, вытянувшись в узогнутую линию.
- Я назвал бы тебя волком, - засмеялся мельник, - но уж больно ты напоминаешь мне кошку. Зверь ты, невиданный.
- Дааа, я такой, - зверь так похожий на волка, ростом с медведя и повадками кошки боднул головой мельника и мягко замурлыкал.
- Ты наконец-то проснулся, Сонес?
- Да, я проснулся.